Фото:
Кадр из фильма "Кубанские казаки"
Подписывайтесь на нас ВКОНТАКТЕ
Знаменитое выражение Ленина о важнейшем из искусств определило судьбу кинематографа в молодой советской стране. До самой перестройки кино было основным инструментом государственной пропаганды, а знаковые картины каждого десятилетия являются точным зеркалом культурных и иделогических трендов. При этом даже неизбежные клише агитпропа не мешали создавать гениальные работы.
В 20-е и 30-е годы главной линией стала усиленная героизация недавнего революционного прошлого. На экран выходили как приглаженные биографии видных деятелей Гражданской войны ("Щорс", "Чапаев"), так и картины, посвященные борьбе трудового народа в целом ("Юность Максима", "Возвращение Максима", "Выборгская сторона").
С другой стороны, фильмы о современной жизни редко отражали подлинную реальность, и демонстрировали жизнь, к которой должны стремиться зрители. Особенно этим отличались работы Александрова, в которых порой было трудно понять, где и когда происходит действие, настолько лакированной была картинка ("Веселеы ребята", "Цирк", "Светлый путь"). Новая эстетика подчеркивалась изображением дворцов сталинского ампира, создавая блистательное настоящее страны советов.
Кадр из фильма “Цирк”
Герои-гиганты из железа и стали оптимистично боролись с бюрократами и шпионами, влюблялись, осваивали машины, побеждали отдельные перегибы на местах и строили светлое будущее великой страны, вдохновляясь погибшими героями и живым вождем. Правда интересовала меньше всего, да и люди ходили в кинозалы не за ней, а за яркой сказкой, которую должны сделать былью.
Фильмы о войне, созданные во время самой войны, намеренно лишены трагедийности. Кино должно было поддерживать веру людей в победу, заглушать боль, обращать ее в подвиг. Поэтому и сама война была лишь фоном для мелодрамы, приключенческой ленты, и даже комедии.
Одновременно с этим кинематографисты обращаются к дореволюционному прошлому страны. Пример предков должен вдохновить потомков. В это время пренебрежительное отношение к корням, характерное для 20-х годов, уступает место уважительной памяти о великих страницах прошлого. Так, с оглушительным успехом возвращается на экраны “Александр Невский”, выходит первая часть “Ивана Грозного” и даже сказка “Кащей Бессмертный” полна аллюзий на войну.
Кадр из фильма “Кубанские казаки”
После войны и вплоть до 1953 года длится эпоха малокартинья. К объективным трудностям вроде съемок в условиях восстановления разрушенной страны добавляются жесткие цензурные запреты. Любое отступление от привычных канонов трактовалось как космополитизм. В кино вернулся "большой стиль", в котором реальные проблемы оставались за кадром, а жизнь вновь рисовалась не такой, какая она была, а какой должна быть. Пожалуй, самым одиозным примером стали "Кубанские казаки" Пырьева, где изображенное изобилие колхозов не имело никакого отношения к действительности.
Новый стиль в кино врывается вместе с оттепелью. В последний раз кинематографисты и идеологи идут в одну ногу, охваченные единой верой в обновление страны, в пресловутый социализм с человеческим лицом. Художники рисуют частную жизнь не титанов великих строек, но обычных людей, которые могут сомневаться и страдать, но далеки от пошлости и мещанства, и будущее принадлежит им.
Одновременно в сатирическом ключе показываются любители легкой жизни. Например, героиня "Девушки без адреса" решительно сбегает из дома мод и заявляет, что "королева — это не профессия". А герой "Легкой жизни" выбирает ложный путь заведущего химчисткой вместо того, чтобы поехать по распределению, и, конечно, разочаровывается. Также порицается стремление юных девушек прожигать жизнь ("Сверстницы"), и выходить замуж по расчету ("Разные судьбы"). Подчеркивается, что такая жизнь может привести к настоящей беде ("Дело "пестрых").
Кадр из фильма “Девять дней одного года”
Рабочие предстают романтиками-творцами, созидателями великой страны, при этом активно рекламируется образование. В это время советский рабочий должен иметь не только золотые руки, но и ясный ум ("Весна на Заречной улице", "Дело было в Пенькове", "Карьера Димы Горина", "Девчата", "Высота"). Другими героями эпохи становятся ученые ("Девять дней одного года", "Иду на грозу").
Кадр из фильма “Летят журавли”
Поколение режиссеров-фронтовиков осмысливает страшный опыт войны и создает лучшие военные драмы, касаясь тем, которые идеологи предпочитают замалчивать ("Баллада о солдате", "Летят журавли", "Чистое небо").
В конце оттепели и во время последующего застоя личная драма победит практически во всех жанрах. Самое идейное направление, историко-революционный фильм в желании обогнать популярный вестерн, превратится в истерн. Но в истернах, несмотря на положительных красных героев, прослеживается интерес к их оппонентам, начинается подпольная реабилитация и романтизация белого движения ("Белое солнце пустыни", "Свой среди чужих, чужой среди своих", "Неуловимые мстители", "Пропавшая экспедиция", "Золотая речка", "Дни Турбиных", "Бег").
Кадр из фильма “Белое солнце пустыни”
Именно в 70-х годах, несмотря на жесткие тиски цензуры, советская пропаганда начинает проигрывать идеологическую войну. И хотя в картинах по привычке продолжают обличать мещан и спекулянтов, и пропагандировать уже непопулярную тогда военную службу, жизнь за стенами кинозала побеждает картинку. Искреннюю реакцию вызывают только истории в стиле ретро и экранизации наших и зарубежных классиков ("Семнадцать мгновений весны", "Место встречи изменить нельзя").
С началом перестройки отпали последние ограничения, а в кино началась новая эра.
Rambler
