В Санкт-Петербургском музее театрального и музыкального искусства открылась выставка Льва Бакста. Обращаться за экспонатами «на сторону» не стали. Собрание Бакста в Театральном музее — одно из лучших в мире: только графических листов более 50, а также плакаты, сценические костюмы, открытки. В полном объеме эта коллекция еще не экспонировалась.
Подписывайтесь на нас ВКОНТАКТЕ
— Наше бакстовское собрание очень востребовано во всем мире, — рассказала «Известиям» Елена Грушвицкая, старший научный сотрудник музея и куратор экспозиции. — Сложно назвать выставку, посвященную дягилевским сезонам или искусству начала XX века, в которой не были бы задействованы предметы нашей коллекции.
Собрание складывалось постепенно. Самый крупный пласт — из коллекции выдающегося хореографа Михаила Фокина, поступившей в музей в 1938 году. А в начале 1960-х сын балетмейстера передал Театральному музею кофр с артефактами, оставшимися от отца, и среди них оказались костюмы, сшитые по бакстовским эскизам.
В середине 1980-х коллекция пополнилась благодаря расформированию Городского проката костюмов: в музей попали вещи из гардеробов бывших императорских театров. Последнее значительное пополнение произошло благодаря фонду «Константиновский», подарившему Театральному музею коллекцию Лобановых-Ростовских.
Размещая экспонаты в двух небольших залах, сотрудники следовали поспектакльной логике. Временной диапазон получился широким — от первой работы Бакста для театра — эскизов к балету-пантомиме «Сердце маркизы» (Эрмитажный театр, 1902) до зрелой «Спящей принцессы», чья роскошь опустошила казну антрепризы Сергея Дягилева.
Экспонаты снабжены, помимо надписей, выразительными цитатами. Под «Сердцем маркизы» — выдержка из письма: «Боже, что они натворили по моим эскизам!.. К счастью, у меня остались эскизы декораций и костюмы — честь спасена!».
Художник долго искал себя, и тем Бакстом, которого знает весь мир, стал уже в зрелые годы, начав работать для театра. Входя в объединение «Мир искусства», Бакст, как и его сотоварищи, грезил о прошлом и эстетизировал стили былых эпох. Но внутри этого «ретроспективного мечтательства» у него было конкретное направление: греческая архаика, а также Восток.
Эти темы раскрыты драматическими спектаклями «Ипполит» и «Эдип в Колоне», балетами «Синий бог», «Нарцисс», «Орфей» — с их богами, беотийцами и менадами. Как все предметы, к которым прикасался царь Мидас, превращались в золото, так и все образы, трактуемые Бакстом, обретали невероятную стильность и изысканность. Даже пиратов, судя по костюму из балета «Дафнис и Хлоя», сценограф эстетизировал. Кстати, отдельные костюмы видишь на разных «стадиях»: эскиз — подлинная вещь в витрине — и наконец фотография, где видно, как костюм сидел на артисте и сочетался с его пластикой.
Среди артефактов — плакат к сольному концерту Элис Жуандо (известной как «Кариатис»), почти идеально сохранившийся; эскиз костюма Клеопатры для Иды Рубинштейн; костюмы, в которых танцевал Фокин; костюм куклы-японки из балета «Фея кукол». Художник выставки Юрий Сучков выгодно оттенил бакстовскую колористику: в одном зале поставил синий щит, а стены другого «обернул» светло-голубым клеенчатым материалом.
На этой камерной выставке нет пейзажей, портретов, панно — многого из того, что было на юбилейных экспозициях, посвященных 150-летию со дня рождения Бакста, и что для него, в сущности, только периферия. Здесь он представлен в главной своей ипостаси. Великий театральный художник в Театральном музее — это символично.
Выставка открыта до 20 августа.
